Ваколіца - Нашы публікацыі

Петухов А.В.

Дворянский род Пущиных и Беларусь

Род Пущиных известен на Руси с рубежа 15-16веков, когда предок их “Пуща… и брат его Муравей Васильевичи въ 7008 м [1500] году переведены были из Рязани на службу в Великий Нов-град”. От Пуща произошли Пущины, а от Муравья – Муравьёвы. Ни одно поколение потомков упомянутого Есипа Васильевича Пущи верой и правдой служили российскому престолу, за что были вознаграждены поместьями. Но полученные поместья не давали возможности порвать со службой, т.к. они давались на время службы и не наследовались, заставляя Пущиных тем самым поступать на службу иармию, а с начала 18 века во флот.
Именно с флотом связан “звездный час” данного рода, а точнее с именем адмирала российского флота и кавалера ордена Андрея Первозванного Петра Ивановича Пущина(1723-1812), который более пятидесяти лет отдал службе на Балтийском море и прошел путь от гардемарина Морской академии до главнокомандующего Балтийским гребным флотом с оставлением за ним должности коменданта Кронштадского порта, а с 1797 по 1802г. ещё и сенатора Четвертого департамента. За ревностную и длительную службу, за храбрость трудолюбие император Павел I в день коронации 16 апреля(н.ст.) 1797 года пожаловал в “вечное и потомственное владение” земли былого Паричского ключа Бобруйского  староства общей площадью 60068 десятин и 1300 крестьян. Тем самым Павел I отблагодарил своего верного слугу и укрепил позиции русского дворянства в западных губерниях. При этом местечко Паричи стало “дворянским гнездом” знаменитого на всю империю рода. Подтверждением этому может служить факт, что с 1802 г. по 1812г. в Паричах постоянно проживали сам Петр Иванович Пущин; а с 1815г. по1818г. его сын генерал-лейтенант, генерал-интендант сенатор Павел Петрович(в усадьбе Стужки). С 1835г. по 1869г. в Паричах проживал декабрист, генерал-майор и комендант Бобруйской крепости(1865-1869) Михаил Иванович Пущин и другие менее известные представители данного рода. Отношение местного населения к Пущиным не было однозначным и зависело от особенностей характера конкретного владельца. Если против жестокого “солдафона” Петра Ивановича крепостные подняли бунт около 1803г., в ответ на это владелец “всех годных в службу забрал … держит в оковах, а престарелых употребил всех в земляную работу без малейшего отдохновения…”. То к Михаилу Пущину отношение было иным. И, когда тот умер 25 мая 18969г. в Бобруйске, то “прах почившего, несмотря на вечернее время, встечали далеко за местечком, за несколько верст, и русские и евреи. У деревни Высокий Полк лошадей выпрягли и встечающие сами привезли гроб в Паричи. Так  велико было расположение местного общества к покойному…”.
Лишь революционные события 1917 года заставили Пущиных эмигрировать в Лондон, Бонн, Нью-Йорк и Чикаго.


Петухов А.В. Конфессиональная ситуация в местечке Паричи и его окрестностях в первой половине 19 века

После вхождения Речицкого повета в состав Российской империи по результатам второго раздела Речи Посполитой, религиозная жизнь в м. Паричи и окрестностях претерпела значительные изменения. Власти и новые владельцы местечка – Пущины, будучи православными, недоброжелательно, порой и крайне враждебно относились к существующим в регионе этно-конфессиональным группам.
В 1793г. в регионе существовали католические костёлы: в самом местечке (до 1818г.), а также в Малимонах и околице Шатилки. Помимо этого в регионе активно действовали миссионеры Бобруйской иезуитской резиденции, которые кроме этого проповедовали ещё в Хальче, Чечерске, Гомеле и ряде других населённых пунктов. Католическому костёлу принадлежали деревни: Демитковичи, Дуброва, Брожа, Белица, Стужки, Понюшковичи и Побоковичи. Полностью деятельность иезуитов прекратилась лишь после полного запрета ордена иезуитов в 1820г. Но, несмотря на это костёлы в Малимонах и Шатилках продолжали работать на правах филиала Бобруйского парафиального костёла.
Униатские общины были среди деревень Островчицы, Чернин, Королевская слобода, Дуброва и Брожа. Была униатская церковь и в местечке Паричи, которая просуществовала вплоть до 1798г. (по другим данным 1818г.). Окончательно униаты были переведены в православие в 1839г. До этого православные храмы были редкостью. Но уже в 1807г. в местечке в Паричи была построена первая православная церковь, в 1839г. в регионе их было 4.
Старообрядческая община существовала в Малимонах, Дражне, Королевской Слободе и в деревне Завичча (все на землях помещика католика Прушановского). Несмотря на противодействие центральной и местной власти жизнь и деятельность данного религиозного течения, не претерпела значительных изменений.
Помимо этого в местечке проживала и активно росла и развивалась иудейская община. Если в 1765г. их было 129 человек(53% от всего населения), то в 1847г. -1888, а к1897г. – 3132. Тем самым в местечке в означенный период иудеи на только сохранили, но и упрочили свои позиции по отношению к остальному населению, как за счёт естественного прироста, так – иммиграции из-за пределов черты оседлости “еврейской оседлости”.
Таким образом, несмотря на сохранившийся видимый плюрализм в вопросах веры и можно выделить два процесса: а) рост удельного веса православного населения в сельской местности, благодаря Полоцкому собору 1839г., переподчинившего униатов московскому патриарху; б)рост удельного веса еврейского населения среди жителей местечка 


Петухов А.В.
Научный руководитель: Мурашко М.Н.,
к.и.н., доцент (ГГУ им. Ф. Скорины, Гомель)

М. Пущина - организатор православного женского образования в местечке Паричи

После вхождения белорусских земель в состав Российской империи наиболее насущным для царского правительства становился вопрос о “русском деле” в Северо-Западном крае. Неотъемлемой его составляющей, причем едва ли не главной, была деятельность по усилению позиций православия, которое вело борьбу за доминирование в регионе с униатством и католичеством. К тому же в городах и местечках Минской губернии, вошедшей в перечень территорий отводимых под черту “еврейской оседлости”, значительное влияние на ситуацию имели иудейские общины. В условиях отчуждённости от “русского дела” значительной части региональной элиты , попытки центральных и местных органов власти вести последовательную конфессианальную политику, как правило, были обречены на провал. История знает десятки примеров того, что в благотворительной деятельности участвовали люди нехависимо от социального статуса и материальго благосостояния, отдавая едва ли не последнее на нужды церкви. Среди сотен и тысяч таких людей, на наш взгляд, стоит особо отметить Марию Яковлевну Пущину(1812-1895), которая благодаря своей незаурядной энергии и настойчивости в распространении христианских ценностей снискала почет и уважение не только у жителей региона, но и у представителей высшего света, включая августейшее семейство [1, с.30-31].
Мария Яковлевна Пущина родилась 29 декабря 1812 г. в семье дворянина средней руки Якова Подкользина и принадлежала к той золотой столичной молодежи, которую воспевали в своем творчестве П. Вяземский, А. Пушкин, А. Дельвиг, М. Лермонтов, К. Батюшков, А. Яхонтов и др. [1, с.8; 2, с.90-91]. У семьи были и возможности, и желание дать дочерям хорошее по тем временам образование. Поэтому не удивительно, что Мария вместе с сестрами Варварой (по мужу - Назимова), Пелагеей и Анной сначала училась на дому у различных гувернеров и домашних учителей. В дальнейшем Мария Яковлевна окончила Санкт-Петербургский женский патриотический институт [1, с.17].
В 1838 г. в 26-летнем возрасте она выходит замуж за опального декабриста Михаила Ивановича Пущина, которому вплоть до 1856 г. было запрещено въезжать в Москву и Петербург, обрекая себя, тем самым, на уединенную серую жизнь в глухой провинции вдали от суеты обеих столиц [2, с.90-91]. После того, как Мария Яковлевна окончательно перебралась в 1842 г. на постоянное местожительство в родовое имение мужа Паричи Бобруйского уезда Минской губернии, там она находит себе занятие по душе, которое полностью соответствовало её духовным потребностям и чаяниям, - воспитание и обучение бедных крепостных девочек. Она понимала, что эти сегодняшние девочки – будущее ядро крестьянских семей, и именно от них будет зависеть, насколько крепкие и здоровые будут крестьянские семьи, и какое место в жизни этих семей будет занимать вера в Бога. Спустя несколько лет примерно аналогичные идеи изложила великая княжна Ольга Николаевна в распоряжении, адресованном обер-прокурору Святейшего Синода Н. А. Протасову (1843), в котором сформулировала цель воспитания: «Приготовить из них истинных христианок, верных жен, которые были бы способны доставить приятное общество своим мужьям … приготовлять лекарство для больных, заниматься воспитанием своих детей и содержать в лучшем виде свое домашнее хозяйство» [3].
Около 20 лет Мария Яковлевна Пущина терпеливо и добросовестно исполняла роль скромной труженицы на ниве образования и воспитания крепостных девушек, отдаваясь данному занятию всей душой: давала уроки, проводила с детьми религиозно-нравственные беседы, обучала детей церковному пению, старалась привить им желание ходить в церковь, заботилась о благолепии храма и красоте богослужения, вместе со своими сестрами Анной и [с.35]Пелагеей (монахиней Белевского монастыря Тульской губернии) организовала из учащихся смешанный церковный хор [1, с.9-10].
Такая деятельность Марии Яковлевны продолжалась вплоть до конца 50-х гг. XIX в., когда ее все сильнее стало подтачивать чувство неудовлетворенности. Затворническая жизнь вдали от родных, друзей и близких знакомых при больном муже заставляла искать более крупного занятия, отвечавшего запросам ее души.
У нее родилась идея создать в Паричах небольшое частное училище для дочерей священников. Об этой идее она поведала (будучи по семейным делам в Петербурге в начале 1860 г.) близким друзьям Помпею и Сергею Батюшковым, через фрейлину Анну Федоровну Аксакову (урожденную Тютчеву), обратился к государыне и получил монаршее одобрение и поддержку. Государыня изъявила готовность принять участие в судьбе будущей школы и назначила ежегодную субсидию в размере 1300 р. Из средств и капиталов императорской семьи. Училище начало свою работу 8 сентября 1860 г. Организационно-хозяйственная и учебно-воспитательная работа лежала на плечах основательницы [4, с.39; 5,с.27]. Постройка и ремонт училищных корпусов, строительство училищной церкви, организация учебного процесса, создание училищной библиотеки, воспитание учащихся – все это делалось Марией Яковлевной с христианским смирением, не щадя себя и своего здоровья.
Примечателен и тот факт, что это было первое училище такого рода в Северо-Западном крае. Позже такие училища открывались в Вильно (1861), Минске (1864), Могилеве (1863), Киеве (1892)[5, с.27].
Поначалу училище было трехклассным, и в нем преподавались следующие предметы: Закон Божий, чтение и письмо на русском и славянских языках, арифметика, чистописание, рисование, русская история, география, всеобщая история, всеобщая география в кратком виде, рукоделие, церковное пение, навыки ведения домашнего хозяйства в огороде, саду, скотном и птичьем дворах. В старших классах давались знания о воспитании (основы педагогики), по уходу за больными, свойствах лекарственных растений [4, с.27]. После принятия нового Устава епархиальных училищ 20 сентября 1868 г. все училища духовного ведомства постепенно переводились на них. Паричское училище осуществило переход в 1873/1874 учебном году, что позволило выпускницам получить звание домашних учительниц по предметам, по которым они преуспевали. В программу вводились немецкий и французский языки, игра на фортепиано и скрипке. Постоянное совершенствование учебного процесса дало возможность преобразовать училище из трехклассного в шестиклассное. Это произошло в 1877/1878 учебном году. Менялся и состав учащихся. Если вначале это были дочери исключительно священников, то после нововведений в числе учащихся были и девочки из дворянских семей [4, с.27]. Тем самым Паричское училище превращалось в привилегированное учебное заведение, в чем есть большая заслуга учредительницы и руководительницы училища, которая также преподавала в нем русскую историю [2, с.90-91]. Мария Яковлевна продолжала преподавать даже после отхода от руководства и передачи училища в распоряжение ведомства учреждений императрицы Марии в 1876 г. в связи с преклонным возрастом. М.Я. Пущина умерла 23 марта 1895 г. и была похоронена в церкви при училище [1, с.17]. За свой труд она получила признание и слова благодарности не только от простых местных жителей, но и от церковного начальства и даже императрицы. В рескрипте Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны на имя М.Я. Пущиной по случаю 25-летия жизни Паричского училища и деятельности основательницы, говорилось: « Мария Яковлевна! С истинным удовольствием ознакомилась Я с представленным Мне отчетом Вашим за 25-летнее существование основанного Вами в Паричах училища Святой Марии Магдалины для девиц духовного звания. История возникновения и постепеннаго развития его представляет собою в высшей степени интересный и поучительный пример того, что может создать человек, движимый любовью к Богу и ближнему и преданностию своему отечеству и вере, им исповедуемой. Паричское училище оживило новой просветительской деятельностию глухую и пустынную местность Северо-Западного края, оно послужило божественным началом православной веры и русской народности. Устроив училище при участии и под покровительством в Бозе почившей Императрицы Марии Александровны, Вы в продолжении четверти века неустанно посвящали свои силы попечению о сем добром деле, и ныне празднуете двадцатилетнюю годовщину основания его. Примите же Мое сердечное поздравление с этим торжеством и Мою глубокую признательность, выражением коей да послужит Вам препровождаемый при сем портрет Мой. Пребываю к Вам неизменно доброже-[с.36]лательная» (на подлинном Собственною Ея Императорского Величества рукою написано) [1, с.30-31].
Таким образом, Мария Пущина была одним из организаторов православного образования в Северо-Западном крае. Более 30 лет она отдала организации женского православного образования, внесла значительный вклад в подготовку педагогических кадров для низшей и средней школы региона.

Список литературы:
1.	Пароменский П. Паричское женское Святой Марии Магдалины училище духовного ведомства ( по случаю 50-летняго юбилея училища) / П. Пароменский. – Спб., 1910. -135 с.
2.	Памяць. Светлагорск і Светлагорскі раён: гісторыка-дакументальная хроніка гарадоў і раёнаў Беларусі. У 2 кн. Кн.1. – Мінск: Беларусь, 2000. – 511 с.
3.	Финкельштейн К. Царскосельское училище духовного ведомства / К. Финкельштейн [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.kfinkelshtein.narod.ru/Tzarskoe_selo/Uch_zav/Duhovnoe_uch.htm.
4.	Ступакевич М.А. Женское образование в Беларуси (вторая половина XIX века - 1917 год): моногр. / М.А. Ступакевич. – Гродно: ГрДУ, 2006. – 170 с.
5.	Гулюк М.А. Женские духовные училища в образовательной политике российского правительства в белорусских губерниях (вторая половина XIX - начало XX в) / М.А. Гулюк // Весн. Віцеб. дзярж. Ун-та. – 2005. - №1(35). – с.26-29.

Алесь Петухоў

Дворянский род Пущиных и Беларусь // Творчество молодых, 2007: сборник научных работ студентов и аспирантов (23 мая 2007 г., г. Гомель. - УО “ГГУ им. Ф.Скорины”, 2007. - с.97

Конфессиональная ситуация в местечке Паричи и окрестностях в первой половине XIX века // Творчество молодых, 2008: сборник научных работ студентов и аспирантов (25 мая 2008 г., г. Гомель) : в 2 ч. Ч.2. - УО “ГГУ им. Ф.Скорины”, 2008. - с.59

М.Пущина - организатор православного женского образования в местечке Паричи (в соавторстве с М.Н.Мурашко) // История христианской церкви и христианские ценности восточных славян: материалы межвузовской научно-практической конференции студентов и магистрантов(22-23 октября 2008 г., г. Гомель). - Гомель: УО “БТЭУ”, 2009. - 34-36

Пятро Бухавец

Остарбайтэры Лоеўшчыны // Гомельщина в событиях 1917 - 1945 гг.: Материалы научно-практической конференции. / ред. кол.: А. А. Коваленя [и др.]. - Гомель: БелГУТ, 2007. С.113 - 116.

Сельскагаспадарчыя таварыствы Беларусі ў другой палове ХІХ - пачатку ХХ ст. як асяродак грамадскага жыцця// Дни студенческой науки-2009. Гомельскі дзярж. ун-т імя Ф. Скарыны. - Гомель: ГДУ імя Ф. Скарыны, 2009.

Фарміраванне і дзейнасць сельскагаспадарчых таварыстваў на Усходнім Палессі ў другой палове ХІХ - пачатаку ХХ ст.” // Традыцыі матэрыяльнай і духоўнай культуры Усходняга Палесся: праблемы вывучэння і захавання ў постчарнобыльскі час: зборнік навуковых прац / рэд. кал.: А. А. Станкевіч (гал. рэд.) [і інш.]; М-ва адукацыі РБ, Гомельскі дзярж. ун-т імя Ф. Скарыны. - Гомель: ГДУ імя Ф. Скарыны, 2009. - 229 с. С. 3-4

Бухавец П.П. Остарбайтэры Лоеўшчыны

Пасля катастрафічнай паразы на Волзе Гітлер, абвясціўшы, "новы курс" стаў рыхтавацца да рэваншу ўлетку ў аперацыі "Цытадэль". У Германіі была праведзеная татальная мабілізацыя матэрыяльных і людскіх рэсурсаў для падрыхтоўкі "вырашальнай бітвы". Немцы з трактароў перасаджваліся на танкі, якія ішлі на ўсходні фронт. Працоўныя месцы агаляліся. Іх можна было закрыць у асноўным незацікаўленымі ва ўмацаванні Вермахта замежнікамі, у то час як ваенная эканоміка павінна была працаваць інтэнсіўней, чым калі. Змяненні якія адбываліся на франтах вайны прынцыпова змянілі сітуацыю ў дачыненні да выкарыстання рабочай сілы з акупаваных раёнаў Савецкага Саюза. Вялікія надзеі ў сувязі з гэтым ускладаліся на Заукеля. Ён паабяцаў фюрэру ў 1943 годзе даставіць у рэйх 1,6 млн. замежных працоўных: “1 млн. – остарбайтеров, 150 тыс. палякаў, 450 тыс. працоўных з заходніх краін. Пры гэтым 1 млн. прызначаўся для прамысловасці, 600 тыс. – для сельскай гаспадаркі”. [1, с.61]. Адным з шматлікіх рэгіёнаў на тэрыторыі якіх адбывалася мабілізацыя працоўнай сілы для патрэб Германіі, быў і Лоеўскі раён. 
Тэрыторыя Лоеўскага раёну была ўключана ў генеральную акругу “Жытомір”, якая ўваходзіла ў склад рэйхскамісарыяту “Украіна”. Пачатак набору працаўнікоў на гэтай тэрыторыі па архіўных матэрыялах надзвычайнай дзяржаўнай камісіі Гомельскай вобласці  “… о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в Лоевском районе”  назіраецца яшчэ ў 1942 годзе, калі “в июле месяце немецкими властями вручены повестки о мобилизации на работу в Германию граждан поселения Лоев, всего в количестве 26 человек”. [3, л.36].  У наступным жа годзе пастаўкі з усходніх раёнаў значна павялічваюцца, што бачна з наступнай табліцы. 

Найменне сельсаветаў	Сагнаных у нямецкае рабства
	Мужчын	Жанчын	Усяго
Лоеў	27	16	43
Пярэдзелкаўскі	17	23	40
Хаткаўскі	139	229	368
Крупейскі	26	61	87
Рудня-Марымонаўскі	49	22	71
Страдубскі	19	25	44
Дзяражыцкі	41	45	86
Казярожскі	6	5	11
Ліпнякоўскі	32	35	67
Карпаўскі	102	106	208
Уборкаўскі	104	127	231
Ручаёўскі	74	73	147
Першамайскі	30	43	73
Шарпілаўскі	67	90	157
Баршчоўскі	175	275	450
Бывалькаўскі	153	207	360
Усяго:	1061	1382	2443
Як бачна з табліцы суадносіны паміж жаночай і мужчынскай часткамі насельніцтва, амаль што неадрозніваецца. Гэта тлумачыцца тым, што на гэтым перыядзе вайны вялікай увагі гэтаму ненадавалі. Галоўнай мэтай было, як можна хутчэй адправіць працаздольнае насельніцтва на патрэбы Германіі. 
У гэты перыяд 1943 году фашыстамі актыўна прымяняецца метад  масавых аблаў. Прычым немцы падбіралі найбольш зручны для іх час, каб знянацку застаць максімальную колькасць мясцовых жыхароў. Так адбывалася з шматлікімі вёскамі Лоеўскага раёну, што пацвярджаецца ўспамінамі сучаснікаў. Вось, што ўспамінае пра падзеі лета 1943 году мясцовы жыхар вёскі Сінск: “Гітлераўцы з’явіліся нечакана, каля пяці гадзін раніцы. Некалькі машын і матацыклаў спынілася цэнтры вёскі, і салдаты адразу ж пабеглі па хатах. Потым усіх жыхароў, ад малога да вялікага, сабралі каля катлавана,…” [5].  
Пры гэтым фашысты заведама былі арыентаваныя на маладых і працаздольных людзей, якія маглі б прынесці найбольшую карысць у працы на тэрыторыі Германіі. Старых і калек яны фізічна знішчалі пад час аблаў, пра што сведчаць тыя ж успаміны сучаснікаў. Так жыхар вёскі Рудня Бурыцкае сцвярджае, што пад час аблавы “Старых пасадзілі ў машыну і адвезлі ў гумно. Там іх расстралялі, а само гумно падпалілі. Астатніх пагналі ў Рэчыцу для адпраўкі ў Германію.” [2, с.118]. Падобнае адбывалася і ў іншых вёсках. Жыхарка вёскі Хаткі успамінае: “Людзей зганяюць да машын. Старых і калек адвезлі ў гумно, што знаходзілася на ўскрайку вёскі. Потым па гумну адкрылі пальбу. Яно хутка згарэла”. [2, с.119]. Часам збіралі нават ўсё насельніцтва вёскі і высылалі на Захад. Так адбылося і з вёскай Сінск, жыхароў якога адправілі ў Германію, а вёску поўнасцю спалілі ў усіх на вачах. Іх як шматлікіх жыхароў былога СССР, чакаў доўгі і цяжкі шлях высялення з роднага краю.            
Паколькі чыгункі, як галоўнага сродку перамяшчэння на той час,  на тэрыторыі раёну не было, і да яе патрэбна было дабрацца то адпраўка ў Германію адбывалася наступным чынам. Пад пільным наглядам вайсковых фарміраванняў, адбывалася перамяшчэнне працоўнай сілы на вазах запрэжаных коньмі, валамі ці проста пешшу. Для Лоеўскага раёну бліжэйшай кропкай чыгункі з’яўлялася Рэчыца, што складала не меней за 50 кіламетраў і каля 2-3 дзён перамяшчэння. Там будучая працоўная сіла саджалася ў таварныя вагоны і адпраўлялася, на размеркавальныя пункты, адкуль остарбайтэры прыбывалі да самага месца працы. Па дарозе ўжо на тэрыторыі Германіі скідалі сем'ямі згодна з заяўкамі на працоўную сілу. 
Умовы жыцця і працы остэрбайтэраў у Германіі былі даволі цяжкімі. Яны рэгламентаваліся спецыяльнай інструкцыяй, у якой гаварылася, што “усе рабочыя павінны атрымліваць такую ежу і такое жыллё і падвяргацца такому абыходжанню, якія давалі б магчымасць эксплуатаваць іх у самай высокай ступені і пры самых мінімальных затратах” [2, с.110]. Але гэта не заўсёды адпавядала той рэчаіснасці, якая была на самой справе. Становішча остэрбайтэраў не заўсёды адпавядала таму зместу інструкцыі, і гэта можа ў большай ступені залежала ад тых жа немцаў-гаспадароў, якія прымалі ў сябе хай сабе і працоўную сілу ў ваенны час. Так з ўспамінаў аднаго з сучаснікаў тых падзей бачна становішча усходніх працаўнікоў у Германіі на хутары Гемсталь, што каля Сандэргаўзэна. Графік працы быў даволі напружаны, але не такі ўжо і непасільны: 
“ 500  – пад’ём і ранішні сняданак 
600 – пачыналі працаваць
900 – 15 хвілінны перапынак 
З 915- 1200 – працяг працы
1200 – 1300 – абедзенны перапынак   
1300-1800 – час працы
З 1800  – вольны час 
2000 – вячэра
Прыгатаваннем ежы займалася маці, якая не выходзіла да абеду на асноўную працу. Рацыён страў быў даволі добры, нягледзячы на ваеннае становішча. Працавалі 6 дзён на тыдзень”. [4].
З тэрыторыі Беларусі ў Германію ў якасці працоўнай сілы вывезена каля 380 тысяч чалавек. У тым ліку 2443 чалавекі з Лоеўскага раёну. Прымусовая мабілізацыя працоўнай сілы для патрэб Германіі з Лоеўскага раёну, пачалася яшчэ ў 1942 годзе, масавы  маштаб яна набірае ў 1943 годзе. 
Што тычыцца становішча остарбайтэраў пад час Другой Сусветнай вайны у Германіі, то яно было даволі розным, нават добрым для ваеннага часу. Але ж асноўная частка прыгнаных на працу зведала ўсе горасці ваеннага часу на чужыне. 

Літаратура:
1.Белорусские остарбайтеры: историко-аналитическое исследование. Г. Д. Кнатько, В. И. Адамушко, Н. А. Бондаренко, В. И. Семёнов; Под ред. Г. Д. Кнатько. – Мн.: НАРБ, 2001 – 336 с.
2.Память: Гісторыка-дакументальная хроніка Лоеўскага раёна. Рэд. кал.: Г. П. Пашкоў (гал.рэд.) і інш.; Маст. Э. Э. Жакевіч. – Мн.: БелЭН, 2000. – 592 с.: іл.
3.Дзяржаўны архіў Гомельскай вобласці. Ф. 1345, воп. 1 
4.З успамінаў Бухаўца Івана Іванавіча аб знаходжанні ў Германіі пад час Другой Сусветнай вайны.


Бухавец П.П. Сельскагаспадарчыя таварыствы Беларусі ў другой палове ХІХ – пачатку ХХ ст. як асяродак грамадскага жыцця  

Пачатак сталага існавання сельскагаспадарчых таварыстваў на тэрыторыі беларускіх губерняў быў закладзены ў 70-х гг. ХІХ ст.. Сельскагаспадарчыя таварыствы з’явіліся ва ўсіх беларускіх губернях, хутка ператварыліся ў асяродкі распаўсюджвання перадавых на той час сельскагаспадарчых ведаў, сталі цэнтрамі грамадскага жыцця [1, с.92]. Яны стварылі разгалінаваную сетку мясцовых аддзяленняў, удзел у якіх з пачатку ХХ ст. быў даступны і для сялян. Праз дзейнасць таварыстваў асэнсоўваліся і фармуляваліся найбольш істотныя патрэбы не толькі гаспадарчага, але і грамадскага, культурнага развіцця нашага краю. 
Менавіта ў складзе сельскагаспадарчых таварыстваў пачыналі сваю грамадскую дзейнасць многія знакавыя для нашай гісторыі асобы. Сярод іх – мінскі гарадскі галава, прадпрымальнік і мецэнат граф Караль Гутэн-Чапскі, які шмат садзейнічаў камунальнай мадэрнізацыі Мінска. 
Многія дзеячы сельскагаспадарчых таварыстваў вызначаліся не толькі мясцовым патрыятызмам, але і спрыялі беларускаму нацыянальнаму адраджэнню. Так напрыклад Раман Скірмунт – старшыня Беларускага нацыянальнага камітэту ў 1917 г., адзін з сяброў ураду БНР. Сваю самастойную грамадскую кар’еру пачаў у якасці старшыні аддзела таварыства па распрацоўцы сельскагаспадарчых і эканамічных патрэбаў Палесся пры Мінскім таварыстве сельскай гаспадаркі. Хутка ён увайшоў ў кіраўніцтва Мінскага таварыства сельскай гаспадаркі, дзе працаваў да апошніх гадоў існавання арганізацыі. Якраз з ініцыятывы Р. Скірмунта таварыства пачало прымаць у свае шэрагі сялян на ільготных умовах. 
З Мінскім сельскагаспадарчым таварыствам была звязаная вялікая частка жыцця Эдварда Вайніловіча. Фактычны кіраўнік Мінскага таварыства сельскай гаспадаркі, ён быў фундатарам знакамітага “Чырвонага” касцёла ў Мінску і праваслаўных цэркваў, аднім з заснавальнікаў Клецкага камітэту абароны правоў яўрэяў і татараў. Э. Вайніловіч спачуваў беларускай справе, арганізацыйна і фінансава дапамагаў у заснаванні і дзейнасці выдавецкай суполкі “Загляне сонца і ў наша ваконца”, газеты “Нашай нівы”.

Літаратура
1.Смалянчук, А. Ф. Паміж краёвасцю і нацыянальнай ідэяй. Польскі рух на беларускіх і літоўскіх землях. 1864-люты 1917 г. / А. Ф. Смалянчук. – СПб.: Неўскі прасцяг, 2004. – 406 с.





Бухавец П.П. Фарміраванне і дзейнасць сельскагаспадарчых таварыстваў на Усходнім Палессі ў другой палове ХІХ – пачатаку ХХ ст.” С. 3-4 / Традыцыі матэрыяльнай і духоўнай культуры Усходняга Палесся: праблемы вывучэння і захавання ў постчарнобыльскі час: зборнік навуковых прац / рэд. кал.: А. А. Станкевіч (гал. рэд.) [і інш.]; М-ва адукацыі РБ, Гомельскі дзярж. ун-т імя Ф. Скарыны. - Гомель: ГДУ імя Ф. Скарыны, 2009. - 229 с. С. 3-4

У 70-х гг. ХІХ ст. ў межах беларускіх губерняў Паўночна-Заходняга краю расійскім урадам было ініцыявана стварэнне сельскагаспадарчых  таварыстваў. Хоць пачатковай мэтай іх стварэння была падтрымка расійскага землеўладання ў рэчышчы урадавых мерапрыемстваў, што актывізаваліся пасля паўстання 1863-64 гг. Аднак у кароткі час таварыствы ўключылі ў свае шэрагі і землеўласнікаў-каталікоў ці “асоб польскага паходжання” у афіцыйнай тэрміналогіі. Сельскагаспадарчыя таварыствы хутка ператварыліся ў асяродкі распаўсюджвання перадавых на той час сельскагаспадарчых ведаў, сталі цэнтрамі грамадскага жыцця, што было асабліва важным ва ўмовах “абмяжавальнага” курсу расійскага ураду [1, с.92].   
Адным з першых сельскагаспадарчых таварыстваў утвораных на Беларусі, было губернскае Мінскае таварыства сельскай гаспадаркі, статут якога быў зацверджаны ў 1876 г. [2, с.1] Дзейнасць гэтага таварыства надавала значную ўвагу і Палескім абшарам губерні. Па меры развіцця Мінскага таварыства, пашыраўся яго колькасны склад і кола пытанняў, якія яно павінна было вырашала. Так на 1878 г. таварыства налічвала 42 сябра, а ўжо напрыканцы ХІХ ст. колькасць сяброў таварыства значна ўзрасла і ў 1900 г. дасягнула 688 чалавек [3, с.66-67; 4, с.74] Безумоўна такая вялікая колькасць складу Мінскага таварыства сельскай гаспадаркі, як і пашырэнне  кола пытанняў, якія падымаліся на агульных паседжаннях, з’явілася прычынай пэўных арганізацыйных змяненняў. Пагэтаму на вывучэнне той ці іншай праблемы ствараліся рознага роду часовыя камісіі. Тым больш, што  устаў таварыства дазваляў арганізацыю асобных камісій для вырашэння якіх-небудзь важных пытанняў [2, с.5] Як сцвярджаў адзін з сяброў таварыства ў самым пачатку ХХ ст.: “пералічыць камісіі, працаваўшыя па розным пытанням няма магчымасці; іх было і ёсць вельмі шмат” [4, с.20] У гэтых камісіях было сваё кіраўніцтва на перыяд іх дзейнасці, якое складалася з кіраўніка і сакратара. Абавязкі апошняга ў большасці выпадкаў выконваў сакратар таварыства. У гэтых камісіях і выпрацоўваліся праекты уставаў розных устаноў таварыства. Пасля зацвярджэння ўтвораных пры Мінскім таварыстве сельскай гаспадаркі секцый і аддзелаў, апошнія мелі акрамя асабістага дзеючага устава, яшчэ сваё кіраўніцтва і грашовыя сродкі. 
Так у 1900 г. узнік Палескі аддзел Мінскага таварыства сельскай гаспадаркі, сход сяброў якога адбываўся ў горадзе Пінску. Ён ахопліваў тэрыторыю Пінскага, Мазырскага і Рэчыцкага паветаў. Як адзначаў сучанік мясцовыя ўмовы Палесся значна адрозніваліся ад астатняй часткі Мінскай губерні і патрабавалі асаблівых мерапрыемстваў [4, с.26]. Віцэ-старшыня Мінскага таварыства сельскай гаспадаркі Эдвард Вайніловіч, напісаў у сваіх успамінах, “гэта была фаза, утварэння ўсіх тых устаноў, каторыя ўмеру свайго развіцця і паспявання ад роднага пня адпадаць мусілі, каб жыць самастойным жыццём” [5, с.78]. Розныя аддзелы і секцыі пачалі вельмі актыўна працаваць над вырашэннем больш вузкіх і больш зразумелых для іх удзельнікаў праблем. Так, той жа Э. Вайніловіч сцвярджаў, што “секцыі так заўзята ўзяліся за працу, што іх паседжанні ўзбуджалі яшчэ большы інтарэс, чым агульныя сходы, каторыя абмяжоўваліся толькі тым, што надавалі заканадаўчую моц рашэнням секцый і прасоўваннем іх пастулатаў на ўзровень вышэйшых або мясцовых урадавых органаў” [5, с.78]. 
Палескі аддзел адразу пасля яго заснавання ўзначальваў князь Іеранім  Друцкі-Любецкі [4, с.26]. Але на прыканцы 1902 г. яго старшынёю стаў А. А. Скірмунт і колькасны склад дасягнуў 84 чалавек. Аддзел выбіраў ад сябе дэлегатаў і накіроўваў іх на агульныя сходы Мінскага таварыства сельскай гаспадаркі. Так на снежаньскі сход 1902 г. дэлегатам быў абраны Р. А. Скірмунт, вядомы беларускі грамадска-палітычны дзеяч [6, с.1]. Палескі аддзел займаўся распрацоўкай рознага кшталту пытанняў, такіх як асушэнне балот, распрацоўка і заснаванне таварыства кароткатэрміновага крэдыту і інш. Так на адным з паседжанняў Палескага аддзелу было паднята пытанне аб уключэнні сялян у працу Палескага аддзела з правам дарадчага голасу, але Раман Скірмунт адстойваў меркаванне не абмяжоўваць іх у правах [6, с.3]. Пасля абмяркавання і прыняцця той ці іншай пастановы, абраны дэлегат ехаў у Мінскае таварыства сельскай гаспадаркі на яе зацвярджэнне на агульным сходзе. 
Дальнейшая інтэнсіфікацыя мясцовай дзейнасці прывяла да стварэння яшчэ больш дробных арганізацыйных адзінак. Такой адзінкай быў Мазырска-Рэчыцкі аддзел, які дзейнічаў на тэрыторыі адпаведных паветаў і быў заснаваны 10 студзеня 1908 г. [7, с.17]. Аддзел займаўся паляпшэннем мясцовай сельскай гаспадаркі, а менавіта выпрабаваннем штучных угнаенняў і розных сельскагаспадарчых машын. Акрамя таго Мазырска-Рэчыцкі аддзел вельмі цесна супрацоўнічаў з земствамі. Так напрыклад, на агульным паседжанні 1912 г. выступалі прадстаўнікі земскай управы, а сябры аддзела вынеслі прапанову арганізацыі сельскагаспадарчага складу Мазырскага павятовага земства [8, с.11]. У 1912 г. аддзел вырашыў арганізаваць выставу сельскай гаспадаркі ў якой павінны былі ўдзельнічаць як дваранскія, так і сялянскія гаспадаркі. Гэтую выставу паабяцала фінансава падтрымаць і земская управа. Мэтай гэтай выставы было знаёмства з развіццём розных галін гаспадаркі шырокага кола насельніцтва. Тым больш, як адзначаецца адным з сяброў аддзелу, сяляне яшчэ не былі знаёмымі з такой з’явай як выстава [8, с.9]. У 1913 г. найбольш актыўна ішла праца на двух збожжаачышчальных машынах набытых Мазырска-Рэчыцкім аддзелам пры дапамозе дэпартамента земляробства. А таксама ішлі далейшыя эксперыменты з мінеральнямі ўгнаеннямі, у тым ліку на дробнамаёнткавых і на сялянскіх землях, эксперыменты з пасевамі сумесяў для корму жывёле [7, с.7,16]. Вывучаліся пытанні развіцця конегадоўлі і свінагадоўлі, таксама эксперыментальным шляхам. З 15 па 16 верасня прайшла запланаваная раней першая Мазырская сельскагаспадарчая выстава [7, с.18]. Акрамя сваёй непасрэднай гаспадарчай дзейнасці, аддзел супрацоўнічаў з шырокім колам рознага кшталту арганізацый. Так з Мазырска-Рэчыцкім аддзелам супрацоўнічалі расійская экспартная палата, камітэт жывёлагадоўлі, Маскоўскага таварыства сельскай гаспадаркі, Усерасійская сельскагаспадарчая палата. У сувязі з пачаўшайся Першай Сусветнай вайной і набліжэннем лініі фронту аддзел пераходзіць да вырашэнне ўжо не гаспадарчых праблем. Так, на адным з апошніх паседжанняў Мазырска-Рэчыцкага аддзелу, агульны сход зацвердзіў пастанову дапамогі жыхарам пацярпелым ад ваенных падзей, і ў адпаведнасці з гэтым, пераводу на гэтыя мэты сумы ў 100 руб. [9, с.12].
Такім чынам, сельскагаспадарчыя таварыствы на усходнім Палессі ва ўмовах абмежавальнага курсу урада прайшлі дастаткова вялікі перыяд  дзейнасці ад утварэння ў 1876 г. да падзей Першай Сусветнай вайны. Адбылася пэўная эвалюцыя арганізацыйных форм ад Мінскага губернскага таварыства да рэгіянальнага Мазырска-Рэчыцкага аддзела. Хоць у сваёй аснове гэтыя аб’яднанні былі накіраваныя на паляпшэнне эканамічнага становішча дваранства, тым не менш маючыя сведкі паказваюць, што ў працэсы мадэрнізацыі краю ўцягваліся і іншыя слаі грамадства, у тым ліку  і сялянства. Можна сказаць, што гэта была дастаткова паспяховая спроба сацыяльна-эканамічнага развіцця краю эвалюцыйным шляхам, якую нажаль перапынілі падзеі Першай Сусветнай вайны.

Літаратура
1.Смаленчук, А. Ф. Паміж краёвасцю і нацыянальнай ідэяй. Польскі рух на беларускіх і літоўскіх землях. 1864-люты 1917 г. – СПб.: Неўскі прасцяг, 2004. – 406 с.
2.Устав Минского общества сельского хозяйства. – Спб.: Тип. В. Демакова, 1876. – 9 с.
3.Памятная книжка Минской губернии на 1878 год. В 2 ч. Ч.1. / редакторы: А. Булгаков, Р. Игнатьев. – Минск: Мин. губ. стат. ком., 1878. – VIII, [714] с. разд. паг.
4.Грабовский, Б. С. Краткий очерк двадцатипятилетней деятельности Минского общества сельского хозяйства. – Мн.: Паровая типолитография Х. Я. Дворжеца, 1901. – 74 с.
5.Wojnillowicz, E. Wspomnienia 1847—1928. Cz. 1. –  Wilno,  1931. – 368 s.
6.Журнал 5-го заседания отделения по разработке сельскохозяйственных и экономических вопросов Минского Полесья при Минском обществе сельского хозяйства. – Минск: типография И. Х. Шапиро, 1902. – 7 с.
7.Журнал ХVII (второго созыва) общего собрания Мозырско-Речицкого отдела Минского общества сельского хозяйства от 31 января 1914 года. – Мозырь: типография Х. В. Кугель, 1914. – 27 с.
8.Журнал ХIII общего собрания Мозырско-Речицкого отдела Минского общества сельского хозяйства от 31 января 1912 года. – Мозырь: типография Х. В. Кугель, 1912. – 22 с.
9.Журнал ХХI общего собрания Мозырско-Речицкого отдела Минского общества сельского хозяйства от 12 мая 1915 года. – Мозырь: типография Х. В. Кугель, 1915. – 14, [5] с.

Вікторыя Гулевіч

В. Н. ГУЛЕВИЧ

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ БУДА-КОШЕЛЕВСКОГО РАЙОНА ГОМЕЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ О БЕЛОРУССКОМ НАРОДНОМ КОСТЮМЕ В НАЧАЛЕ XXI  В.

Предлагаемая статья посвящена анализу места белорусского народного костюма в культуре населения г. Буда-Кошелево и Буда-Кошелевского  района Гомельской области в начале XXI в. и суждениям о нем местного населения.
Цели исследования – охарактеризовать представления населения г. Буда-Кошелево и Буда-Кошелевского  района Гомельской области о белорусском народном костюме на основе материалов полевого этнографического исследования автора в изучаемом регионе в начале XXI в.. 
Научная значимость темы заключается в вовлечении в научный оборот новых фактических данных о месте элементов традиционной культуры  в восприятии жителей белорусского Поднепровья. 
Новизна работы связана с освещением взглядов сельского и городского населения Буда-Кошелевщины на включенность фрагментов культурных явлений прошлого в повседневность рубежа XX – XXI вв.

Национальный костюм в представлении современников выступает в качестве идентификатора национальной самобытности народов мира как одной из важных составляющих национального самосознания. 
Актуальность темы предопределена значимостью трансляции народных традиций в современном обществе, возможностью выявить направления развития повседневного костюма жителей Гомельщины в связи с включением в него элементов народного творчества, определить виды использования традиционного костюма при создании современного сценического костюма, а также обозначить региональное своеобразие культуры посредством исследования местных источников и их интерпретаций. 
В народной памяти восточных славян традиционный  костюм нашел свое отражение не просто как один из главнейших компонентов материальной культуры и повседневности, но и как важнейший фактор для размежевания возрастных рамок, имущественного положения, семейного статуса, носившего народный костюм человека, а также показатель принадлежности данного человека к конкретной местности либо определенному этнографическому региону. 
Многие белорусские этнографы, фольклористы, искусствоведы в своих работах затрагивали вопрос о развитии белорусского национального костюма, некоторые ученые также писали о трансформации традиционной одежды в сценическую. Вместе с тем при наличии множества работ и о современном костюме, отношение к нему жителей Беларуси специально не фиксировалось и поэтому не нашло своего полного отражения в научной и научно-популярной литературе. 
Во второй половине XIX – начале XX вв.– к теме народной одежды обращались классики этнографической науки:  П.М. Шпилевский («Путешествие по Полесью и белорусскому краю») [1, с.52], Е.Р.  Романов («Белоруский сборник. – Вып. 8. Быт белоруса») [2, с.12 - 45], П.В. Шейн («Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо – Западного края. Т.3») [3, с.7, 42, 73], А.К. Киркор в ряде своих  работ [4, с.25, 269, 287, 348 – 349] и др. Авторы этих трудов, рассматривая одежду восточных славян как проявление и материальной и этнической культуры, показали общие черты в покрое, видах украшения, способах ношения мужской и женской верхней, плечевой и поясной одежды, а также  разнообразие различных украшений и головных уборов.  П.В. Шейном, главным образом, такое исследование проводилось на примере костюма Западного Подвинья, а П.М. Шпилевским - на основе описания одежды жителей  окрестностей д. Синявки, которая расположена недалеко от Клецка.
Более подробно  характер изменений традиционного костюма белорусов был проведен в обобщающей работе М.Ф. Романюка  «Беларускае народнае адзенне» [5], в которой он предложил классификацию одежды, отметил региональные особенности каждого строя. В.С. Титовым с позиций этнографической науки в монографии «Народная спадчына: Матэрыяльная культура ў лакальна-тыпалагічнай разнастайнасці» [6] рассмотрены региональные и локальные изменения в развитии белорусского костюма.
 Большую исследовательскую значимость для рассмотрения белорусского народного костюма в XIX – XX вв. имеет работа «Беларускае народнае адзенне» [7], где впервые помимо указания на основные лакальные особенности, описаны все основные элементы крестьянского костюма Беларуси середины XIX – начала XX вв., что дает возможность проследить какие элементы появились в белорусском костюме, а какие исчезли в данный конкретный период. 
Современная литература по изучению развития костюма у белорусов представлена работами В.Н. Белявиной, Л.В. Раковой «Жаночы касцюм на Беларусі» [8]  и «Мужчынскі касцюм на Беларусі» [9], в которых авторы, опираясь на труды предшественников, дают полную картину развития крестьянского костюма белорусов в главах, рассказывающих о верхней, плечевой и поясной одежде, обуви, головных уборах, аксессуарах. Следует упомянуть труд белоруссих ученых из серии «Народы и культуры» - «Белорусы» [10], где огромная роль уделяется региональной специфике, социальным и территориальным различиям, изменениям в традиционном костюме, произошедшим в XX в. Это дает возможность выявить предысторию изучаемой проблемы.
Для изучения нашей темы большую ценность представляют  материалы из  2 книги историко-документальной хроники «Памяць: Буда-Кашалеўскі раён» [11], раскрывающие краеведческий аспект. С этой же целью привлекались статьи, опубликованные в местной газете «Авангард» за 2006 – 2007 гг. Они посвящены рассказу о пошиве сценических костюмов для районных фольклорных коллективов, что позволяет судить о региональной эволюции отдельных элементов белорусского народного костюма, их использовании в создании современных сценических костюмов. 
Однако, несмотря на разнообразие литературы по данной теме, многие изменившиеся либо утраченные черты в покрое, украшениях, названиях и способах ношения белорусского народного костюма последовательно не описаны и не объяснены. 
Сегодня основные комплексы национальных костюмов белорусов хранятся в музейных фондах, в повседневной жизни костюм как целое вышел из употребления.  Безусловно, многие традиции конструирования народной одежды нашли свое сценическое воплощение, а отдельные декоративные элементы охотно включаются дизайнерами в моделирование современной одежды. В связи с этим наиболее важным и надежным источником для изучения темы являются материалы полевого этнографического исследования. 
Предметом исследования послужила материальная и духовная культура населения Буда-Кошелевского  района Гомельской области на примере традиционного костюма. 
Объектом исследования явилось представление о народном костюме белорусов в материальной и духовной культуре населения Буда-Кошелевского  района Гомельской области.
Цель исследования - охарактеризовать представления населения г. Буда-Кошелево и Буда-Кошелевского  района Гомельской области о белорусском народном костюме на основе материалов полевого этнографического исследования автора в изучаемом регионе.  
С целью выяснения представлений о народном костюме нами была составлена и распространена анкета «Народный костюм белорусов Гомельщины на современном этапе и перспективы его использования», которая была нацелена, прежде всего, на выяснение современных позиций, фактов, доводов и мнений населения на региональном уровне о белорусском национальном костюме. 
В анкетировании приняло участие 80 жителей г. Буда – Кошелево и Буда – Кошелевского района Гомельской области. Временные рамки экспедиции автора составили период с сентября  2007 г. по январь 2008 г. Жителям города и района предстояло ответить на 15 вопросов, из которых 5 были полуоткрытыми. Применялось анкетирование и интервью.
Огромное внимание при проведении анкетирования было уделено психологическим моментам: налаживанию соответствующего уровня коммуникативных связей со всеми респондентами при учете возрастных особенностей и профессиональной направленности, а также заинтересованности самих жителей района, возникшей проблемой и их отзывчивостью, оперативным реагированием на задаваемые вопросы, что не только дало ощутимые результаты для данного полевого исследования, но и во многом обеспечило  благоприятные условия в его проведении.
Так, в самом г. Буда-Кошелево доля опрошенных составила 55% от общего числа респондентов, а в Буда-Кошелевском районе – 45% , из них процент коренных жителей - 86,25%, остальные же 13,75%  приехали из самых разных уголков Беларуси и России (г. Сочи, Ноябрьск, Москва, Санкт-Петербург, Нижний Тагил, Могилев, Бобруйск, Быхов, Лельчицы, Пинск и др.). Среди опрошенного населения района – это жители деревень Демидовка-2, Зеленый дуб, Липиничи, Буда-Люшевская, Фундаминка, Потаповка, Новая жизнь, Уза, Руденец, Широкое и г.п. Уваровичи. 
Говоря о половозрастной структуре нужно отметить, что процент мужчин, принявших участие в анкетировании составил 47,5%, а женщин – 52,5% в возрасте от 21 года до 83 лет, причем это  представители различных профессий:  инженер-строитель, учитель, рабочий, каменщик, домохозяйка, бухгалтер, секретарь, воспитатель, механик, библиотекарь, педиатр, медицинская сестра, водитель, журналист, а также пенсионеры и студенты.
Так, из 80 респондентов 56,25%  высказали мнение о соответствии одежды фольклорных коллективов народным традициям, что свидетельствует о том, что как старшее, так и младшее поколение помнит или же видело, как выглядит народный костюм. 
В подтверждение этому был задан сопутствующий данному факту вопрос: «Где Вы впервые увидели традиционный белорусский костюм и при каких обстоятельствах?» На это респонденты ответили следующее: 27,5% из них впервые увидели белорусский костюм на городском фольклорном празднике, 23,75% - в семье, ещё 13,75% - по телевизору, 18,75% - на выставках в музеях, 12,5% - в учебниках, а среди приезжих жителей города и района – 3,75% в рекламной брошюре к путеводителю и в карте, что говорит о том, что фольклорные коллективы больше, чем кто-либо опираются на народные традиции в создании и сценическом использовании традиционного белорусского костюма. Половина опрошенных сказали о том, что ношение национального костюма на праздниках, в концертной деятельности содействует сохранению народной культуры, обычаев, традиций, что свидетельствует о достаточной устойчивости в народной памяти жителей Буда-Кошелевского района связей между современным и традиционным пониманием своей этнической культуры в целом.
 72,5% опрошенных не согласны с мнением, бытующим в обществе, о том, что белорусский народный костюм – это пережиток старины, что в свою очередь говорит об осознании населением района своей этнической истории, причастности к её культуре, традициям, бытовому укладу, а также положительного отношения к народному костюму как важнейшему элементу материальной культуры белорусов в передаче культурного опыта от старшего поколения к младшему. 43,75% респондентов даже хотели бы чаще видеть элементы традиционного костюма и в городской среде, что свидетельствует о растущей культурной взаимосвязи между городом и деревней, а также стирании временных рамок между прошлым и настоящим, органичном сочетании элементов народного костюма в современной одежде и моделировании не зависимо от того, где эти элементы найдут свое применение: в городе либо в сельской местности.
Интересными оказались ответы на ряд полуоткрытых вопросов, в которых респондентам самим предстояло высказать мнение о белорусском национальном костюме. 
Так, жителям Буда-Кошелевского района нами был задан следующий вопрос: «Пробовали ли Вы сами одевать белорусский народный костюм, если да, то как Вы себя в нем чувствовали?», на что респонденты дали следующие ответы: 35% сами пробовали одевать белорусский костюм и очень удобно в нем себя чувствовали, 25% при ношении народной одежды не ощутили её заметной разницы от повседневной и только 26,25% чувствовали себя в народном костюме некомфортно. Как видим,  большая часть опрошенных не только пробовала одевать и носить национальный костюм, но и сказала о его универсальности и простоте в ношении, что дает повод задуматься о том, что  народная одежда белорусов не только красива в декоративном оформлении, но и комфортна в ношении и повседневном использовании, если не самого костюма в целом, то хотя бы его элементов. 
72,5% с восхищением рассматривали юбки, рубашки, фартуки, безрукавки, головные уборы, которые носили их бабушки, прабабушки и др. родственники, т.к 87,5% респондентам белорусская народная одежда нравится с точки зрения её красочности, удачно подобранного цветового колорита, гармоничности и изысканности, а 72,5% с позиций разнообразия видов и форм покроя. Поэтому неудивительно, что 42,5% из опрошенных жителей наблюдали, как жители других регионов либо стран с огромным интересом рассматривают национальную одежду, а 27,5% просто ею восхищались, когда впервые увидели. Это свидетельствует о том, что из всех видов материальной культуры традиционный костюм смог воплотить и сохранить в себе основные этноопределяющие черты белорусского народа.
И в современной гонке за модой остается актуальным обращение к натуральным тканям и фасонам, цветовому решению в фольклорном стиле. В связи с этим возник следующий вопрос при опросе населения: «Как Вы относитесь к моде на изделия, выполненные из натурального сырья (льна, шерсти и пр.)?», на что 78,75% опрошенных жителей Буда-Кошелевского района отдали предпочтение натурально производим изделиям из качественного и природного сырья, но только 11,25% из них эти изделия носят, несмотря на то, что 62,5% из 100% сами застали использование домотканых тканей в кругу своей семьи или односельчан.
 В результате проведенного нами анкетирования, выяснилось, что традиционная народная одежда белорусов не только не утратила этнической ценности, но и подтвердился тот факт, что традиционный костюм, по-прежнему, является одним из важнейших элементов материальной культуры. С его возрождением связано сохранение национальной самобытности. 
Таким образом, белорусский народный костюм и сегодня продолжает привлекать внимание населения Буда-Кошелевского района своей функциональностью, простой и  мудростью кроя, лаконизмом и ясностью силуэта, богатством отделки, цветовой орнаментации, оригинальностью деталей и аксессуаров. Сейчас традиционный костюм активно и широко демонстрируется в деятельности фольклорных коллективов Буда-Кошелевского района Гомельской области.
 Основные выводы исследования, во-первых, характеризуют степень сохранности такого компонента белорусской национальной культуры как традиционный костюм, во-вторых, показывают образ народного костюма и возможности внедрения некоторых элементов традиционного костюма белорусов в сельскую и городскую среду, в-третьих,  подтверждают факт преемственности традиций между старшим и младшим поколениями на примере эволюции материальной культуры. 

Список литературы:

1. Шпилевский, П.М. Путешествие по Полесью и белорусскому краю [Текст] / П.М. Шпилевский. – Мн.,1992. – 273 с.
2. Романов, Е.Р. Белоруский сборник. – Вып. 8. Быт белоруса [Текст] / Е.Р. Романов. – Вильно, 1912. – 122 с.
3. Шейн, П.В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо – Западного края. Т.3. [Текст] / П.В. Шейн. – СПб., 1902. – 268 с.
4. Живописная Россия: отечество наше в его зем., ист., плем., экон., и быт. значении: Литовское и Белорусское Полесье: Репринт. воспроизведение изд. 1882. – 2-е изд. [Текст]. – Мн.: Бел Эн, 1994. – 550 с.: ил.
5. Раманюк, М.Ф. Беларускае народнае адзенне [Тэкст] / М.Ф. Раманюк. – Мн.: Беларусь, 1981. – 306 с.
6. Цітоў, В. С. Народная спадчына: Матэрыяльная культура ў лакальна – тыпалагічнай разнастайнасці [Тэкст] / В.С. Цітоў. – Мн.: Навука і тэхніка, 1994. – 300 с.: іл.
7. Беларускае народнае адзенне [Тэкст] / пад рэд. В.К. Бандарчыка. – Мн.: Навука і тэхніка, 1975. – 96с.: іл.
8. Бялявіна, В.М., Ракава, Л.В. Жаночы касцюм на Беларусі [Тэкст] / В.М. Бялявіна, Л.В. Ракава. – Мн.: Беларусь, 2007. – 315 с.: іл.
9. Бялявіна, В.М., Ракава, Л.В. Мужчынскі касцюм на Беларусі [Тэкст] / В.М. Бялявіна, Л.В. Ракава. – Мн.: Беларусь, 2007. – 303 с.: іл.
10. Белорусы. Серия «Народы и культуры» [Текст]. – М.: Наука, 1998. – 503 с.: ил.
11. Памяць: Буда-Кашалёўскі раён [Тэкст]: гісторыка – дакументальная хроніка: ў 2 кн. / адк. рэд. Г.К. Кісялёў. – Мн.: БЕЛТА, 2002. – 544 с.: іл.

В.Н. Гулевич

ТРАДИЦИОННЫЙ БЕЛОРУССКИЙ НАРОДНЫЙ КОСТЮМ ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННОГО ШКОЛЬНИКА

Историю и культуру белорусского народа невозможно представить без яркого образа традиционного народного костюма. Он является важнейшим элементом материальной культуры белорусского народа. И хотя национальная одежда белорусов уже давно вышла из употребления, обращение к  вопросу о том, какие представления о белорусском народном костюме сохранила историческая память, как никогда актуально сегодня. У старшего и младших поколений имеются свои взгляды на значимость народного костюма. Поэтому интересно выявить мнение самых молодых жителей Беларуси об этом важном компоненте материальной культуры этноса.  Кроме того, реконструкции народной одежды можно увидеть по телевидению, а также в трансформированном виде в деятельности сценических фольклорных коллективов нашей страны, что также формирует представления о народной одежде белорусов. Все это делает актуальной для исследования данную тему.
К собиранию и изучению белорусского народного костюма обращались многие выдающиеся ученые – этнографы, краеведы Беларуси. Среди них основу для анализа белорусского народного костюма  создали  Н. Я. Никифоровский, П. В. Шейн, Е. Р. Романов, А. К. Киркор, П. М. Шпилевский, А. К. Сержпутовский, М. Ф. Романюк, В. С. Титов, В. К. Бондарчик. Работы данных ученых, главным образом, посвящены изучению народного костюма белорусов и рассмотрению в нем региональных особенностей. Однако отношению наших современников к традиционной одежде белорусов на рубеже XX – XXI вв. не уделено достаточного внимания. Еще один аспект в изучении белорусского народного костюма придает новизну данному исследованию – это возможность проследить отражение значимости народной одежды в мировоззрении современных жителей региона –  некогда богатого на региональный вариант костюма: Буда-Кошелевской строй.
 Основная цель проведения данного исследования – охарактеризовать взгляд современного школьника на белорусский народный костюм. Применялся метод полевого этнографического исследования.
В 2009 г. среди 70 школьников: девушек (54,3 %) и юношей         (45,7 %) в возрасте от 11 до 18 лет, проживающими в г. Буда-Кошелево и деревнях Буда-Кошелевском района: д. Морозовичи, д. Шарибовка и д. Кошелево нами было проведено анкетирование. Составленная автором анкета «Взгляд современного школьника на белорусский народный костюм» состояла из 20 вопросов, которые были ориентированы на выяснение глубины знаний и эрудированности по поводу истории белорусского народного костюма и функционирования его стилизованных вариантов либо элементов в современном обществе.  
По результатам анализа анкет выяснилось, что почти четверть     (35,7 %) опрошенных школьников впервые увидели белорусский народный костюм в школьном учебнике по белорусскому языку и литературе, истории, обществоведению; 25,7 % в средствах массовой информации: по телевидению; 8,6 % в периодической печати: газетах и журналах; 15,7 % в школьном музее; 11,4 % на городском фольклорном празднике и лишь     2,9 % в своей семье среди вещей своих бабушек и пробабушек. 
Школьниками отмечено, что рассматривая белорусский народный костюм они в первую очередь обратили внимание на его орнамент (40 % опрошенных), так как на их взгляд именно орнамент является самым выразительным украшением в народном костюме белорусов. 25,7 % опрошенных школьников заметили определенные различия в пошиве белорусского народного костюма  в пределах своей местности, что показало региональное своеобразие Буда-Кошелевского комплекса народного костюма. Для 18,6 % школьников в народном костюме белорусов просматриваюся различия в сочетании  цветов, что также указало на присутствие в народном костюме белорусов региональных отличий.            У 11,4 % опрошенных головной убор выступает важнейшей частью белорусского народного костюма, что свидетельствует об их  заинтересованности этим важным компонентам белоруского народного костюма.
Большинство опрошенных ребят (32,9 %) почерпнуло свои знания  о белоруском народном костюме из интернета; 21,4 % –  из букваря.  В школьном учебнике о костюме прочитало – 18,6 % учащихся. 15,7 % опрошенных школьников про народный костюм белорусов стало известно из газет и журналов. И даже в сказках о нем узнало11,4 % опрошенных ребят. 
По мнению 85,7 % школьников белорусский народный костюм достаточно хорошо представлен в рекламе по телевидению, в газетах и журналах, в интернете, на плакатах и рекламных щитах.
Основными составляющими элементами белорусского народного костюма для 95,7 % опрошеных ребят являются рубашка, юбка, фартук и кокошник.
Характеризуя взгляд на белорусский народный костюм в своей местности, 54,2 % опрошенных школьников заинтересовало то, как сшита рубашка, а 32,9 % – юбка. 
Наряду с традиционным сочетанием в белорусском народном костюме трех доминирующих цветов: красного, черного и белого, ребятами было отмечено и присутствие коричневого (11,4 %), фиолетового (4,3 %), малинового (1,4 %), что связано со сценической интерпритацией традиционного народного костюма, используемого в деятельности фольклорных коллективов. 4,3 % опрошеных ребят старшего школьного возраста смогли назвать фольклорный коллектив своего города и района – «Калініцы» (Коммунаровского Дома культуры), который ежегодно участвует на празднике по случаю дня города, в сценической деятельности которого используется народный костюм.
Автору было важно выявить, видят ли современные подростки разницу в костюмах соседних восточнославянских народов. Для 10 % респондентов белорусский народный костюм отличается от соседних украинского и русского народных костюмов своей цветовой гаммой и более простым пошивом головного убора.
Школы города и района активно взаимодействуют с местными Домами культуры: проводят встречи с местными мастерицами, а также организуют экскурсии, где расказывают о технике изготовления народного костюма. Это отметили (95,7 %) опрошенных школьников. 
32,9 % ребят сами занимаются в кружках народного творчества, где изготавливают сувениры в виде соломенных кукол, плетут бисерные украшения для народного костюма, вышивают орнамент и занимаюся плетением из соломки кокошников. Эти изделия в последующем используются школьниками в показе и инсценировке народных белорусских праздников.
Все 70 школьников считают, что в белорусском народном костюме отражена красота и своеобразие белорусской природы. Для 92,8 % белорусский народный костюм служит «визитной карточкой» белорусской истории и культуры.
Ребятами был пересмотрен взгляд и на связь современной моды и традиционного белорусского народного костюма. 15,7 % опрошенным ребятам в магазинах, по телевизору приходилось видеть современую молодежную модную одежду с использованием белорусской народной вышивки, кроя, отделки. 54,3 % школьников отметили, что некоторые элементы народного костюма белорусов можно с успехом использовать при создании современных коллекций модной одежды.
Подводя итоги проведенного опроса, можно сделать следующие выводы. Для современного школьника белорусский народный костюм продолжает оставаться выразителем национальной самобытности белорусского народа и его духовности; именно в народном костюме белорусов по мнению современных школьников отражены его культурные ценности и эстетические представления; с белорусским народным костюмом ребята связывают возрождение национальной культуры. Современное подрастающие поколение также нуждается в представлении, изучении и сохранении белорусского народного костюма. Подтверждением этому являются многочисленные высказывания подростков об их желании надевать народный костюм во время фольклорных праздников, ярмарок, участвовать в экспедициях в своем районе по сбору материалов у жителей для хранения в музеях и создания новых реконструкций народной одежды.


В. Н. Гулевич

ТРАНСФОРМАЦИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО КОСТЮМА БЕЛОРУСОВ В СОВРЕМЕННОЕ ВРЕМЯ НА ПРИМЕРЕ КОСТЮМА НАСЕЛЕНИЯ БУДА – КОШЕЛЕВСКОГО РАЙОНА

Традиционный белорусский костюм в современное время находит свое сценическое воплощение в деятельности ряда фольклорно – этнографических коллективов района, так как они наиболее широко передают традиции кроя и способы ношения национальной одежды восточных славян, что усиливает интерес, связанный с его изучением. Актуальность исследованию данной проблемы придает обращение к применению элементов народного костюма белорусов в современном сценическом костюме. Новизна работы связана с использованием аутентичного материала и его современной интерпретацией.
 Цель работы – охарактеризовать использование традиций белорусского народного костюма в работе народных коллективов по возрождению национального костюма. Применялся полевой метод исследования: интервьюирование и анкетирование среди местного населения. В достижении данной цели привлекались труды многих белорусских этнографов, а также материалы анкетирования, которые подвели соответствующие выводы об уровне представлений о народном костюме на современном этапе и  перспективах его использования. Так, выдающимся белорусским этнографом М. Ф. Романюком было отмечено, что в ряде деревень Буда-Кошелевского района крестьянки ещё до середины XX в. носили юбку – «андарак», фартуки, длинные кабаты с цельными полами [1, с.483 - 484]
Возрождению старины в районе способствует деятельность ряда Домов культуры. Богат Буда – Кошелевский район и рядом фольклорно – этнографических коллективов, которые, как никто другой, используют народный костюм в своей работе по подготовке номера. Большое значение в передаче своего мастерства младшему поколению принадлежит образование и ряда детских народных ансамблей, которые наряду со старшим поколением также выступают в народном костюме. В дополнение к сказанному, в районе проходят фестивали: “Іграй гармонік”, “Песні маёй душы”, “Пасхальный фестиваль”, где проходят конкурсы сценических костюмов различных коллективов, а также действует любительское объединение “Вясёлка”, проводящее экспедиционные сборы по всему району.  
В проделанной  работе была подтверждена важность в сохранении местных культурных традиций для их применения в современных условиях. 
Список литературы:
1.Раманюк, М.Ф. Беларускае народнае адзенне [Тэкст] / М.Ф. Раманюк. – Мн.: Беларусь, 1981. – 306 с.


В. Н. Гулевич

СОВРЕМЕННЫЕ НОСИТЕЛИ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ ТКАЧЕСТВА И ВЫШИВКИ В БУДА-КОШЕЛЁВСКОМ РАЙОНЕ (ТРАДИЦИИ ПЕРЕДАЧИ МАСТЕРСТВА)

Являясь хранителем богатого наследия наших предков, национальной культуры, деревня становится кузницей по производству народных талантов и умельцев во всех сферах ремесленной деятельности. И Буда-Кошелевский район не исключение из этого многообразия уголков и островков нашей страны, занимающихся сохранением своей культуры, обычаев и традиций. Встречая сложности на своем пути (психологический фактор, умение поддерживать коммуникативные связи с непосредственными носителями), переход к изучению процесса освоения техник ткачества и вышивки мастерами через смену поколений является актуальным и первоочередным направлением в исследовательской работе, использование устного источника в новейшее время позволяет проследить влияние трансформационных процессов. Так огромного внимания заслуживают работы: И. А. Прудниковой 1933 г. р., г. Буда-Кошелево – вышитые картины; А. А. Азловой 1940 г. р., п. Красное Знамя – тканое покрывало, бранные рушники; А. И. Трофимовой 1925 г. р., д. Васильевка – рошва; Г. Р. Ананьевой 1942 г. р., г. Буда-Кошелево – гладь; Е. С. Зековой 1929 г. р., д. Потаповка – бранные рушники, а также работы Е. Ф. Третьяковой 1896 г. р., д. Старая Гусевица – ручник набожник; Х. Ф. Кравцовой, г. Буда-Кошелево – бранное двухуточное ткачество и  Н. С. Цуранковой 1910 г. р., г.п. Уваровичи – бранный ручник, которые представлены в Национальном музее истории и культуры Беларуси. Эти работы интересны собой в декоративном оформлении бранной и выбранной техник изготовления, принадлежащих к ареальному типу рушников Гомельского Поднепровья и Посожья.  Абсолютно при каждой школе, библиотеке, Доме культуры района работают этнографические музеи, краеведческие кружки, где можно прикоснуться к авторской задумке: этнографический музей в СШ №1; музей этнографии в д. Шарибовке, где проходит выставка работ Н. В. Парфеновой «Волшебная игла»; Неговский Дом фольклора; разнообразные любительские объединения, передающие опыт молодым; выставки «Губіцкія посцілкі», «Вечнозеленое дерево искусств», организуемое в рамках Дня города; есть в районе и свои «Ветковские самородки» - династии Цибронковых (д. Синичено), Василевских, Козыревых – их выставочные работы проходят и в Гомеле. И это ещё не весь список. Дальнейшая же судьба по сохранности этих изделий и выявлению новых во многом зависят от эстетического и исторического воспитания подрастающего молодого поколения и организации поисковой деятельности.

1.Нячаева Г. Р. Арнаменты Падняпроўя [Тэкст] / Г. Р. Нячаева. – Мн.: Беларуская навука, 2004. – 606 с.
2.Памяць: Буда-Кашалеўскі раён [Тэкст]: Гісторыка-дакументальная хроніка: ў 2 кн./ адк. рэд. Г. К. Кісялёў. – Мн.: БЕЛТА, 2002. – 544 с.

Таццяна Зыгмантовіч

Т.У.Зыгмантовіч 

Хвароба ў поглядах беларусаў: мінулае і сучаснасць 

 Хвароба – гэта канцэпт культуры, прынятае ў дадзеным соцыуме ўяўленне пра адхіленне ад нармальнага стану [1, с. 530]. Стаўленне да хваробы ў людзей было заўжды негатыўным. Незалежна ад таго, каго яна напаткае – дзіцяці, дарослага ці старога чалавека, - хвароба заўсёды бачылася беларусам як парушэнне пэўнай стабільнасці, пэўнага ладу жыцця сям’і. Людзі, сутыкаючыся ў жыцці з такой негатыўнай з’явай як хвароба, здаўна імкнуліся вызначыць яе прычыны і зразумець яе сутнасць, этнографы заўсёды надавалі вялікую ўвагу характарыстыцы хвароб у культуры розных этнасаў, што і сёння з’яўляецца важнай навуковай задачай.      
У народнай традыцыі беларусаў у якасці прычыны хваробаў вылучаліся як жыццёвыя, натуральныя выпадкі, так і дзеянні варожых сілаў, парушэнне каляндарных забаронаў і ў выніку ўздзеянне на чалавека дэманаў Хваробаў, якія выступаюць пераважна ў антрапаморфным выглядзе, часцей у абліччы жанчыны. Іх убранне і паводзіны характарызаваліся аднесенасцю да нячыстай сілы, смерці (яны прыходзілі ў белым саване, у суправаджэнні соваў, кажаноў, жаб) [1, с. 531]. Вераванні адносна хваробатворнай дзейнасці дэманаў, якія, нападаючы на чалавека, цалуюць яго, дакранаюцца рукой, часам нават пасяляюцца ў ім, каб грызці і зводзіць пакутамі адносяцца да глыбокай старажытнасці ўсходніх славян: “… болезнь есть дело враждебного демона: нападая на человека, он касается его своей рукой, наносит ему гнойные раны, оскверняет его тело нарывами, вередами, сыпями, нередко даже поселяется в нём, грызёт и мучит его различными муками” [2, с. 65]. 
Значны след у традыцыйнай культуры пакінула хрысціянства. Так, згодна народнаму ўяўленню, “… болезнь – это «божья рана» или язва, нанесённая рукой незримого духа, свидетельство его карающей силы и раздражения [2, с. 76]. Згодна беларускай легендзе, Бог, каб пакараць род людскі за грэхападзенне, стварыў 77 хваробаў і аддаў іх у распараджэнне чорту [3, с. 29]. Па традыцыйных уяўленнях беларусаў, хваробу маглі таксама прынесці ў цела чалавека некаторыя віды жывёлаў – жабы, чэрві, мухі, асобныя прыродныя з’явы – віхор, вецер і стыхіі – вада, агонь [1, с. 531].  Прычынай недамаганняў бачылася і сустрэча з самой хваробай, якая ва ўяўленнях беларусаў персаніфікавалася і таму магла ўздзейнічаць на чалавека голасам, знешнім выглядам, дотыкам і г. д. [3, с. 29]. Хвароба ўяўлялася нашым продкам як у выглядзе чалавека (у асноўным жанчыны), так і ў выглядзе жывёлаў: “Хваробы горлавыя і грудныя... уяўляюцца беларусу ў выглядзе мядзведзяў. Ваўкамі ўяўляюцца подобныя хваробы, якія часта суправаджаюцца азнобам... Горлавыя хваробы з моцным, задушлівым кашлем уяўляюцца ў выглядзе кошак... Асабліва трэба асцерагацца чорных кошак: у кожнай іх шарсцінцы сядзіць па хваробе... У выглядзе жабаў уяўляюць мноства горлавых хвароб. У выглядзе казла ўяўляюць хваробы, якія суправаджаюцца болямі пад лыжачкаю і спазмамі ў страўніку [4, с. 172-173]. 
Такая “сацыяльнасць” хваробы, яе “татальнасць” і знакавы характар можна вытлумачыць асаблівасцямі міфалагічнага мыслення беларусаў, якое не выдзяляла чалавека з навакольнай рэчаіснасці – прыроднай і сацыяльнай. У міфічнай свядомасці свет паўстае як жывы арганізм.  Арыентацыя традыцыйнага чалавека ў раз і назаўсёды вызначаным свеце, выконванне ім шматлікіх правілаў і забаронаў гарантуе бяспечнае, безканфліктнае жыццё. Парушэнне ж наказаў, “грэшнасць” чалавека правакуе самыя розныя ўмяшанні ў жыццё іншасвету і нячыстай сілы і тым стварае грунт да захворвання чалавека. Генезіс хваробаў звязваецца не толькі са знешнім светам, але і з самой натурай чалавека, бо асобныя захворванні маглі наслаць іншыя людзі ў стане злосці, гнева і г. д. [3, с. 28]
У дачыненні да сучаснага беларускага грамадства варта адзначыць, што, дзякуючы дасягненням сусветнага прагрэсу, узнікненню разнастайных хваробаў знаходзяцца аб’ектыўныя прычыны, а самі хваробы класіфікуюцца згодна сімптомам і ўяўляюць сабою парушэнні здаровага стану чалавека. Таму і сёння хвароба з’яўляецца непажаданым госцем у кожнай хаце, і сёння беларусы захоўваюць, хаця і ў нязначнай ступені, традыцыйныя ўяўленні аб хваробах. Згодна з праведзенымі апытаннямі ў Гомельскім раёне сярод насельніцтва амаль цалкам згублены ўяўленні пра знешні выгляд вобразаў хваробы, пра суб’ектыўныя прычыны пачатку захворвання і інш. Аднак па-ранейшаму хвароба пэўным чынам змяняе жыццё і настрой не толькі хвораму чалавеку, але і яго сям’і, прыносіць у сям’ю лішнія клопаты, патрабуе эмацыйных, фізічных і матэрыяльных выдаткаў, што парушае пэўную стабільнасць сямейных адносін. Так, у кожнай сям’і для хворага абмяжоўваецца кола абавязкаў, яго мусяць лішні раз не турбаваць, аб ім больш клапоцяцца і, такім чынам, і ў мінулым, і ў сучаснасці хвароба бачылася і бачыцца беларусам як з’ява негатыўная, непажаданая, якая прыносіць з сабою  адхіленне ад нармальнага стану і пэўнае парушэнне стабільнасці ў жыцці чалавека. Сучасныя беларусы імкнуцца метадамі свайго часу стварыць ўсе неабходныя ўмовы для таго, каб вярнуць хвораму яго былы сацыяльны статус. 
Асноўнае ж адрозненне ў поглядах беларусаў на хваробу ў мінулым і сёння грунтуецца на розным (у пэўнай ступені) успрыманні імі гэтага свету. 

1. Беларуская міфалогія: Энцыклапед. слоўн.  - Мн., 2004.
2. Афанасьев А. Н. Мифы, поверья и суеверия славян. В 3-х т. Т. 3. - М., 2002. 
3. Народная медыцына: рытуальна-магічная практыка. - Мн., 2007.
4. Зямная дарога ў вырай: Беларускія народныя прыкметы і павер’і. Кн. 3 - Мн., 1999. 

Т. У. Зыгмантовіч 

ПАРАДЫ І ПЕРАСЦЯРОГІ АД ХВАРОБАЎ У  ТРАДЫЦЫЙНАЙ КУЛЬТУРЫ БЕЛАРУСАЎ
 
Актуальнасць дадзенай тэмы звязана з тым,  што беларусам здаўна была знаёмая прафілактыка хваробаў, якая ўключала як умацаванне здароўя наогул, так і захады, накіраваныя на папярэджанне асобнай хваробы. Мэтай даследвання было класіфікаваць віды парадаў і перасцярог ад хваробаў ў традыцыйнай культуры беларусаў. Пры даследванні былі выкарыстаны гісторыка-параўнальны метад і метад кампанентнага аналізу.       Цэлы комплекс ведаў і адпаведных дзеянняў па забеспячэнні здароўя фарміраваўся ў беларусаў пад уплывам хрысціянства і народных вераванняў. Адны правілы былі рацыянальнымі, іншыя, калі да іх падыходзіць з пункту гледжання сучаснага мыслення, засноўваліся на пэўных фантастычных уяўленнях. Так, хрысціянская традыцыя пакінула свой след у наступных парадах: каб быць здаровым увесь год, трэба умывацца асвечанай вадой і яйкамі, піць асвечаную ваду, мыцца да ўсхода сонца ў Чысты чацвер. У дачыненні да народных вераванняў для засцярогі ад хваробаў шырока выкарыстоўваліся магічныя дзеянні: рытуальнае абворванне вёскі, тканне жанчынамі і дзяўчынамі за адну ноч ручніка-абыдзённіка, стаўленне крыжа на канцы вуліцы, скокі цераз купальскія кастры, убіванне па вуглах хаты асінавых колляў.
Акрамя гэтага, беларусам быў вядомы шэраг бытавых парадаў і перасцярог, з дапамогай якіх можна было пазбегнуць уздзеяння хваробы на сябе і іншых людзей: каб хвароба не прыстала, трэба, калі заходзіш у хату, дзе ляжыць хворы, спачатку зірнуць на печ, а потым на покуць; каб не балелі зубы, трэба заўсёды абуваць спачатку правую нагу; вясной і восенню трэба намагацца не спаць на заходзе сонца; не адклікацца на вокліч, калі побач нікога няма; не шыць у святочны дзень і г. д.  
Такім чынам, у культуры беларусаў комплекс парадаў і перасцярогаў, шматлікіх прадпісанняў быў прызваны мадэляваць бытавыя паводзіны чалавека з мэтай забеспячэння засцярогі ад негатыўнага ўздзеяння разнастайных хваробаў. Усе гэтыя парады і перасцярогі класіфікуюцца ў традыцыйнай культуры беларусаў на аснове  іх паходжання з асяроддзя народных вераванняў і магічнай практыкі, хрысціянскай традыцыі і проста з бытавых назіранняў і перакананняў. 
 
Т. У. Зыгмантовіч
  
ПЕРАЖЫТКІ ТРАДЫЦЫЙНЫХ ВЕРАВАННЯЎ У СУЧАСНЫМ ПАХАВАЛЬНЫМ АБРАДЗЕ НАСЕЛЬНІЦТВА ГОМЕЛЬШЧЫНЫ

Пахавальная абраднасць усходніх славян у большасці яе кампанентаў мае агульныя рысы, аднак у ёй маюць месца і пэўныя рэгіянальныя асаблівасці. Пахавальны абрад беларусаў змяшчае ў сабе шэраг народных вераванняў, якія ўяўляюць сабой сінтэз язычніцкай і хрысціянскай культур. Перажыткі традыцыйных вераванняў захаваліся і з’яўляюцца актуальнымі і ў сучаснай пахавальнай абраднасці.
Праведзена анкетаванне сярод насельніцтва вёскі Чонкі Гомельскага раёна Гомельскай вобласці, у якім прынялі ўдзел 80 чалавек рознага ўзросту і полу, рознай нацыянальнай і рэлігійнай прыналежнасці, занятых у розных сферах дзейнасці. Асноўны блок пытанняў анкеты датычыцца структурных частак пахавальнай абраднасці і вераванняў, звязаных з імі. Многія з апытаных вераць у разнастайныя прадказанні смерці; прытрымліваюцца шэрагу абрадавых забаронаў і перасцярогаў, якія з’яўляюцца часткай абрадавых дзеянняў падчас знаходжання нябожчыка ў доме, падчас яго пахавання і памінання (забарона сварыцца, весяліцца, месці падлогу, глядзецца ў люстэрка ў доме, дзе знаходзіцца нябожчык; забарона рабіць загадзя труну; забарона родзічам памерлага абмываць, апранаць яго, выносіць труну з хаты; забароны, звязаныя з пахаваннем самагубцы (не хаваць у межах могілак,  не памінаць); перасцярогі: у доме, дзе ёсць нябожчык, завешваюць люстэркі; адзенне, у якім памёр чалавек і ваду, у якой яго мылі, знішчаюць, лаўку, на якой ляжаў нябожчык, пасыпаюць зернем або пераварочваюць; нябожчыка ў доме кладуць галавою да абразоў, нагамі – да дзвярэй; выносяць нябожчыка з хаты нагамі ўперад; з могілак некаторыя вяртаюцца іншай дарогай і г. д.) У сучасным пахавальным абрадзе многія абрадавыя дзеянні скіраваныя на забеспячэнне спакою для нябожчыка, адданне яму апошняга ўшанавання, а таксама на забеспячэнне аховы жывых ад разбуральнага ўздзеяння смерці (напрыклад, палягчэнне агоніі цяжкапаміраючага; развітанне родных і суседзяў з памерлым; развітанне нябожчыка з домам; наданне асаблівага сэнсу рэчам, якія кладуць у труну нябожчыку і якія быццам бы спатрэбяцца яму на тым свеце; асаблівасці пахавання нябожчыкаў розных полаваўзроставых груп). Да сённяшняга дня актуальным з’яўляецца культ продкаў, які найбольш яскрава выяўляецца ў памінальным абрадзе. Згодна дадзеным анкеты, усе апытаныя лічаць неабходным памінанне сваіх памерлых родзічаў з захаваннем абрадавых; догляд за іх магіламі.  	Такім чынам, пэўныя перажыткі традыцыйных вераванняў у лакальным варыянце пахавальнай абраднасці захаваліся да нашага часу,  што сведчыць аб іх устойлівасці на працягу доўгага тэрміну.

Т. У. Зыгмантовіч 

ПРАДКАЗАННІ ХВАРОБАЎ У КУЛЬТУРЫ БЕЛАРУСАЎ 

Мэта: класіфікаваць найбольш распаўсюджаныя ў культуры беларусаў прадказанні хваробаў, зафіксаваныя этнографамі ХІХ-ХХ стст. 
Сярод прадказанняў разнастайных хваробаў у культуры беларусаў дамінуючае становішча займаюць сны. Убачанае ў сне ва ўсе часы здавалася людзям нейкім патаемным знакам, які трэба было асэнсаваць, разгадаць і які мог выклікаць розныя, часам супрацьлеглыя здагадкі [1, с. 14]. Сярод сноў, якія прадказвалі хваробу, найбольш распаўсюджанымі з’яўляюцца сны, звязаныя з жывёльным і раслінным светам (сніць вужоў, каня, карову, мядзведзя, яблыкі, ягады, агуркі і г. д.); з грамадскімі і прыроднымі з’явамі (бачыць у сне пажар, вайну, горад); з самім чалавекам (сніць жанчыну ў белым, лекара, дзіця, мерцвяка), яго адзеннем (чорная адзежа, чаравікі) і харчаваннем (малако, мяса, яйкі, хлеб), а таксама тымі дзеяннямі, якія ён “выконваў” у сне (спаць, выходзіць замуж, хадзіць па балоту, цалавацца, падаць у яму, калыхаць дзяцей і г. д.). 
Акрамя сноў прадвеснікамі пэўнай хваробы, на думку беларусаў,  маглі стаць некаторыя з’вы жывой і нежывой прыроды (пануры выгляд каня ці сабакі, падучка курэй, калі лісце не ападае да замаразкаў і г. д.).   
 Асобную групу сярод прадказанняў хваробы займаюць бытавыя прадказанні, згодна якім пэўныя дзеянні і здарэнні ў жыцці чалавека моглі спрычыніць надыход хваробы (падзенне іконы, няўдалая выпечка хлеба, нездаволенае жаданне чыхнуць, стаць у чужы след і г. д.).
Прыкметы і павер’і суадносяцца з жыццём чалавека ва ўсім яго аб’ёме. Прадметам міфалагічнага асэнсавання, сімвалізацыі, ацэнкі станавілася практычна кожная рэч, што акружала чалавека, і практычна кожнае яго дзеянне [2, с. 505].  Таму ў беларусаў існавала шмат прыкмет і павер’яў, звязаных са снамі, з паводзінамі жывёл, станам раслін, са з’явамі прыроды, рознымі бытавымі здарэннямі, якія нібы прадказвалі чалавеку якую-небудзь хваробу. І таму народныя веды беларусаў, заснаваныя на назіранні, асэнсаванні і вытлумачэнні з’яваў уласнага жыцця і наваколля, уключаюць у сябе шэраг тлумачэнняў сноў, з’яваў жывой і нежывой прыроды, а таксама бытавых дзеянняў і здарэнняў, якія бачыліся беларусам прадвеснікамі розных захворванняў.

1. Зямная дарога ў вырай: Беларускія народныя прыкметы і павер’і. Кн. 3 / Уклад., прадм., пер. і паказ. У. Васілевіча. – Мн.: Маст. літ., 1999. – 654 с., іл. 
2. Беларусы. Т. 7. Вусная паэтычная творчасць / Г. А. Барташэвіч, Т. В. Валодзіна, А. І. Гурскі і інш. – Мн.: Беларуская навука, 2004. – 586 с.: іл.

Гулевич, В. Современные носители традиционной культуры ткачества и вышивки в Буда-Кошелевском районе (традиции передачи мастерства) / В.Гулевич // Творчество молодых'2007: сб. научн. работ студентов и аспирантов УО «ГГУ им. Ф. Скорины» / М-во образования РБ, Гомельский гос.ун-т им Ф.Скорины, ред.кол. О.М.Демиденко (отв. ред.) [и др.]. - Гомель: ГГУ им Ф.Скорины, 2007.- С.92.

Гулевич, В. Трансформация национального костюма белорусов в современное время на примере костюма населения Буда-Кошелевского района / В.Гулевич // Творчество молодых'2008: сб. научн. работ студентов и аспирантов УО «ГГУ им. Ф. Скорины» / М-во образования РБ, Гомельский гос.ун-т им Ф.Скорины: в 2 ч.Ч.2./ редкол.: О.М.Демиденко (отв. ред.) [и др.]. - Гомель: ГГУ им Ф.Скорины, 2008.- С.50

Гулевич, В. Представление населения Буда-Кошелевского района Гомельской области о белорусском народном костюме в начале XXI в. / В.Гулевич // Х республиканская научно-методическая конференция молодых ученых: сб. тез.докл.. Брест, 15 - 16 мая 2008 г./ М-во образования РБ, Брест.гос.ун-т им.А.С.Пушкина; под общ.ред. К.К. Красовского, - Брест, 2008. - С.155.

Гулевич, В. Отражение особенностей возраста и статуса в народном костюме жительниц Буда-Кошелевского района Гомельской области на современном этапе / В.Гулевич // От идеи - к инновации: материалы XVI Респ. студ. научн.-практ.конф., Мозырь, 23 апреля 2009 г./ редкол.: И.Н. Кралевич (отв.ред.) [и др.]. - Мозырь: УО МГПУ им. И.П. Шамякина,2009. - С.203.

Хатняя Пра нас Навины Нашы праекты Нашы вандроўкі Нашы публікацыі Гасцёўня